Александр Рязанов: Славная, бесславная эпоха… Народный социализм
Период в нашей истории с середины 50-х до, почти середины 70-х можно охарактеризовать именно так
Период в нашей истории с середины 50-х до, почти середины 70-х можно охарактеризовать именно так. Тот импульс победной социалистичности, единства и взаимности, который народ получил и в годы Великой священной войны, и в послевоенное десятилетие славного возрождения народного хозяйства и воспарения народного духа в народно-божественную высь, этот заряд героических стремлений и не менее героических свершений продолжал жить в коллективном сознании единого советского народа, который преимущественно и осознавал себя, таковым: единым-цельным народом. Научные, образовательно-социальные, экономические наработки сталинского начинающегося народного социализма давали колоссальный результат во всех областях жизни. Но! Советский Союз, в лице руководства, проиграл идеологически! Мелко-масштабные ЦК КПСС-ники, совершали одну за одной роковые ошибки. Потеря своей Идеи, разрыхление своей идеологии – это идеологическая смерть социального организма, за которой неминуемо приходит уже физическая кончина. Если система не воспроизводит качественно свои системные связи – а в социальной системе эти связи задаются идеологией как выраженной идеей — то система перестаёт развиваться. Нет развития – энтропия постепенно толкает систему к разрушению.
Это двадцатилетие (1955-1975) «увенчалось» полным провалом СССР на внешней арене. Подписали финальный акт Хельсинских соглашений, дав западу козыри и право со своими «правами человека» лезть в наш огород. «Продули» переговоры по ОСВ. И, наконец, присели на нефтяную и газовую иглу, на которой до сих пор «успешно» сидим в качестве «великой сырьевой державы» — или «Родина навынос». Научно-практические разработки гениальных советских учёных (например, академика Глушкова) «задвигались» под сукно.
Существует эмпирически выработанная мудрость: не нужно искать злую волю там, где всё объясняется простой глупостью.
Можно ли объяснить тот поток зловредных антинародных, антигосударственных, антицивилизационных действий руководства послесталинского Советского Союза только беспролазной глупостью? Да, глупость, в её дремучем, ограниченном, примитивно-животном исполнении, била из бессознательного полусознания партхозначальников бурным фонтаном. Глупый человек – это когда «ни себе – ни людям». Такой недалёкий людь даже своего шкурно-личного стратегического интереса не разумеет. Спонтанно-эмоциональные спорадические действия тактического масштаба – это предел возможностей твердолобого дурака (дур – твёрдый). Глупый – это бессознательный, малосознательный, он не способен видеть единство в различном-удалённом, и, как следствие, не может постигнуть разнесённые во времени и пространстве причину и следствие. Без осознания причинно-следственных связей прогнозируемых и ожидаемых результатов достигнуть невозможно. Глупец не прогнозирует, а реагирует, но когда он начинает всё-таки прогнозировать, то это — совсем кошмар, ибо дурак с инициативой значительно ужаснее «просто дурака». Дураки во власти опаснее, чем это может показаться на первый взгляд. Дело в том, что глупо-недальновидный людь действует всегда непредсказуемо. Увы, умный человек всегда (всегда!) недооценивает глупых людей, умный, в значительной мере экстраполируя свой интеллект на окружение, не предполагает, что глупых в этом окружении всегда больше, чем может себе вообразить умный. Кстати ум и разум – совсем не одно и то же, о чём подробно сказано в «Царстве человека».
Как так получилось, что при талантливом государственнике Сталине в руководстве страны скопилось немало дураков, он что, не видел, что они — дураки? Сталин был и государственномыслящим, и высокопосвящённым и мудрым. Но ему пришлось работать с теми, кто был. Когда от Хрущёва приходили массовые списки «кандидатов на расстрел», то Сталин их не утверждал, приписывая на документах сакраментальное: «Уймись, дурак!».
Когда Фадеев жаловался Сталину, что в Союзе писателей, мягко говоря, неталантливые бумагамаратели, Сталину приходилось разводить руками со словами: «Других писателей у меня для Вас нет». Более того, дурак есть дурак, а глупый – не всегда дурак. Глупый может совершать вполне толковые, даже разумные действия, но не видеть отдалённых результатов этих упорядоченных действий. Под руководством разумных глупые довольно успешно и плодотворно работают, приносят пользу. Но, как только разумный стратег уходит, глупые тактики сразу же становятся игрушками-марионетками в руках умных злоумышленных врагов. Глупые всегда становятся объектами манипуляций.
К разуму человек приближается через сознание, эволюция человека есть развитие его сознания как совместного соединённого знания о единстве бытия в его причино-следственности. Замысел сознательного человека – цельный, концептуальный. Увы, злоумышленный замысел тоже бывает злонаправленным и весьма концептуальным. Власти как управления без концепции – не бывает. А, поскольку неуправляемых процессов в принципе нет, то во властном «соревновании» всегда выигрывает тот, чья концепция (замысел) оказывается масштабнее. В социальной системе бывает два «типа» концепций: правильная, совпадающая по вектору развития с Замыслом Цельного Триединого Бытия, и неправильная концепция, которая злоумышленно искажает «работу» правильной концепции на Земле. То есть человечеству, хотя бы его человечному ядру, чтобы жить-быть на нашей прекрасной планете, обязательно(!) нужна правильная концепция планетарного масштаба – Мировой проект мирового справедливо-соразмеренного управления собою, человечеством. Иначе зловредная концепция сумеет навязать миру свою модель власте-управления — ведь у зловредных глобалистов концепция покорения нардов, что характерно, глобальная! Носителем человечно-социальной концепции на Земле является Русский мир. При Сталине, особенно при «позднем» Сталине наша человечная концепция успешно расширяла свои властно-управленческие границы: мировая социалистическая система развивалась-множилась. Власть на Земле начинается с замысла о власти! Но с середины 50-х годов, когда хрущетроцкисты, работая «по Марксу», начали методично подрубать корни русского справедливо-соразмерного социализма (кор-рубция – это когда корни системы рубят), осознание своей концепции начало покидать руководящие уровни КПСС. С потерей своего концептуального масштаба – пришла чужая мировоззренческая система: чужие ценности, чужие идеи, чужие цели.
Именно это произошло с потерявшими Сталина как фокус, как точку организационной сборки «потерявшимися» послесталинцами. Западная многосотлетняя элита, имеющая колоссальный опыт работы по переподчинению своей властной воле более мелкомасштабных (глупых) элит колоний и протекторатов, та самая обученная, натасканная, наблатыканная ещё пращурными иерофантами совокупная западно-глобальная элита, которая обломала свои ядом брызжущие зубы об Сталинскую Советскую Россию, эта элита легко проглотила птенцов сталинского гнезда. Не успел Сталин и его ближайшее окружение единомышленников вырастить массовых стратегически-мыслящих, широко-сознающих велитариев. Строительство-развитие социализма шло в тяжелейших боевых условиях, смерть выкашивала лучших. Номенклатура (7-8 тысяч человек) формировалась из слегка обкатанных позднецарских подданных.
Царский режим вообще был неспособен подняться до уровня, сознающего свои геополитические интересы и идеологические ценности. Элиты государственного, цивилизационного масштаба при царях уже с конца 19-го века не было. По существу, западники играли царским режимом как недееспособными детьми: искусно навязали свои ценности, свою идеологию, свою культуру, одежду, язык, «вступили» подавляющее большинство царско-помещичьей недалёкой (глупой) элиты в свои подконтрольные ложи, заполонили Россию своими банками, в своих интересах втягивали Россию в военные действия. Именно поэтому, царская Россия «слиняла в три дня» (В.Розанов). В психо-идеологической войне страна без своей идеологически заточенной элиты просто беззащитна.
Если ты выглядишь, как еда, тебя сожрут.
У западников единственный предмет дискуссии по поводу царской России возникал о том, кто, в каком объёме будет её доить, жрать её ресурсы, эксплуатировать её народ. Царская Россия была ареной столкновений интересов североамериканских и европейских заинтересантов.
В феврале 1917-го в России «победил» европейский русофобский центр. Русско-гольштинского царя свергли, Милюков (англонаймит) с трибуны ГосДумы призывал призвать на царство-управление в Россию нового монарха с «земли завета» — с британских островов, Керенский, да и весь Временный комитет Госдумы (Временное правительство) были младшими братанами под управлением старших европейских братанов. Тогда североамериканские братаны засуетились, так как желали тоже поучаствовать в распиле русских ресурсов и системно кормиться на русской поляне. Троцкий во главе подготовленной на деньги нетоварища Я.Шиффа гоп-команды к лету 1917 года десантировался в Россию. В общем, схватка за контроль над Россией, над её ресурсами между американскими и европейскими кузенами продолжалась до тех пор, пока команда Сталина аккуратными аппаратными шагами не переломила эту русофобскую битву нанайских братанов. Год Великого перелома – 1929 – и последующее десятилетие холодной гражданской войны свели почти на «нет» потуги забугорных братанов оседлать русскую тройку. Но! Выпестывание цивилизационной велиты-ядра не делается на раз-два-три. Для этого нужно, во-первых, осознание своих цивилизационных ценностей, формирование цивилизационно-идеологического ядра, а, во-вторых, два-три поколения воспитания цивилизационно-идейно-мыслящих управленцев. От царизма Советской России масштабной велиты не досталось. Такой элиты там просто не было. Достаточно для сравнения почитать, скажем, мемуары барона Врангеля – отца «Чёрного барона» времён Перекопа и Сиваша, и заглянуть в мемуары Черчилля, чтобы почувствовать разницу в градусе «элитарности» и старшинства англо-саксонской элиты и «нашей» дегрото-декаденской «пролиты» (Аннушка пролила масло) царской предреволюционной эпохи «дышания на ладан».
Зловещее интеллектуальное превосходство совокупной западной элиты над послесталинским руководством СССР было более, чем очевидным. В силу малого масштаба сознания и коротеньких буратино-образных мыслей глупые партначальники (их сознание) стали лёгкой добычей западных троглотидов. В том раунде «ихние» сделали «наших».
У народного социализма в позднем СССР не осталось шансов. Номенклатурный «потребительский» госсоциализм победил свой народ — и сам был побежден. Государство в лице самоизбранных победило социализм. Жаба (страшный зверь!) задушила руководство КПСС. Нефть и газ в капиталистические страны Советский Союз продавал за доллары(!) на радость бреттон-вудсовцам. Причем, по разным данным, только от 7 до 12 % от вырученной валюты возвращалось в Советский Союз в виде ширпотреба. Остальное оставалось в «надежных» западных банках в виде «денег партии» на счетах спецтоварищей из «группы Z», след которых затем успешно (почти) потерялся.
Воистину, глупец – это «ни себе – ни людям», то есть, мало того, что управляемые чужим замыслом бесталантники угробили Великую страну Социального Человеческого Царства (которую нам предстоит возрождать, не повторяя ошибок глупцов!), так и себе толком ничего доброго не сделали. Как, чем закончил Хрущёв? Остался у разбитого корыта, даже детям «счастья» не передал. А чем, как закончил Брежнев? Как только куусиненско-андроповцы и прочие громыковцы пошли в окончательное наступление, слабый Брежнев стал мешать, и его, тихонько так, «ушли», а об детей и внуков до сих пор вытирают ноги. «Пусть говорят» и прочие «пусть бы они не говорили, а лучше бы помолчали» либро-передачи из «Канальчиковой дачи» до сих пор перемывают косточки и наводят тень-на-плетень по поводу брежневской дочки и внуков. Либро-капитализм до такой степени «писает в штанишки» от одной только мысли о возможном возрождении правильно-замысленного народного социализма, что он, либро-капитализм, продолжает лягать уже мёртвого льва. В коллективное сознание постоянно вбрасываются мифы о сверх-коррумпированности Брежневского окружения, дабы нынешнюю, управляемую из-за кордона реально убивающую душу народа коррупцию «отмазать» в общественном мнении.
Поскольку потребительские матер-цели в СССР, начиная с хрущёвского коммунизмо-строения, возобладали, то инерция дрейфа от номенклатурного госсоциализма в сторону госкапитализма возрастала на протяжении всей послесталинской эпохи. И к концу 80-х верхушка КПСС «под себя» плавно трансформировала госсоциализм в госкапитализм. Обменяли власть на собственность (вернее, неправедное непрочное неуважаемое псевдобогатство!). Первая попытка построения народного социализма завершилась.
Нельзя сказать, что руководство СССР во время этого проигранного раунда не предпринимало попыток что-нибудь как-нибудь реформировать. Но, как говорят в народе: дурак всё делает не так.
«Против глупцов бессильны даже боги» — Шиллер.
К концу 50-х, к началу 60-х годов, несмотря на хвастливые заявления о том, что знают, как, с помощью «научной» теории Маркса, по-быстрому построить коммунизм, та советская модель, которая была «сотворена» в середине 50-х, начала хромать на все четыре ноги — испытывать явные симптомы кризиса. Планирование было, мягко говоря, несовершенным, а поскольку частную собственность убили под корень, то товары широкого народного потребления, что называется, исчезли как явление. «Интеллектуальная» элита стала искать выход. Сняли Хрущёва, отменили некоторые наиболее его одиозные придумки. Системно — не помогало. Про меру честной, «в белую» работающей частной трудовой собственности, способной сбалансировать более неуклюжую при несовершенном планировании госсобственность, даже думать не думали: номенклатура страшно боялась потерять рычаги командно-административного управления обществом — ведь умели только командовать!
А кризис нарастал. Геополитическая гонка-конкурирование с капитализмом подхлёстывала. Нужны были реформы.
Предварительно утеряв идеологически структурирующие смыслы, горе-реформаторы приступили к проведению реформы Косыгина-Либермана.
Само её название – очень многоговорящее. Харьковский экономист Либерман сочинил «реформу». Причём, он её сочинил очень «вовремя» — как раз тогда, когда западные спецслужбы проводили операцию по дискредитации академика В.М.Глушкова и его детища — системы ОГАС.
Общегосударственная Автоматизированная Система управления подводила советскую модель к возможности научного планирования, к системе, которая, самосовершенствуясь постоянно, могла обеспечивать самосовершенствование хозяйственно-управляющего механизма.
Да, внедрение автоматизированной системы управления народным хозяйством СССР, безусловно, требовало и определённых ресурсов, и времени. А «реформа» Либермана, как он сам патетически выражался, «будет стоить не больше бумаги, на которой она изложена». Как будто цель реформы — сэкономить на её внедрении, а не развиваться! И, внимание(!), кто-то же вытащил пред-светлы-очи Косыгина этого никому до того неизвестного харьковского экономиста, кто-то убедил негениального Косыгина дать этой «реформе» высокий патронаж и своё имя. А заодно — способствовать задвижке «под сукно» системы ОГАС, которая реально(!) могла вывести социалистическую страну на более высокий, недосягаемый для заклятых кап-друзей, уровень планирования и управления народным хозяйством! Имея в багаже научное планирование, советская система вполне могла совершить рывок в народный социализм – ведь импульс народности и социалистичности, накопленный в позднесталинскую эпоху, тогда ещё не угас!. Система ОГАС обеспечивала прозрачность выполнения/невыполнения плана, что, естественно, пресекало возможности скрывать огрехи управления и мешало номенклатуре все больше обретать независимость от всякого контроля. ОГАС была прямой угрозой западу в мирном соревновании.
«Англичанка всегда гадит». Пора бы это знать.
«Реформа» Либермана-Косыгина:
— никаким образом не изменила сырьевую структуру экспорта (за доллары! за чужую валюту!).
— не включила в общенародный хозяйственный механизм соразмерную законную(!) трудовую частную собственность, что неминуемо дало толчок бурному расцвету теневой квазичастной криминальной(!) собственности – так называемой «теневой экономики», которая начала разлагать, коррумпировать и переподчинять себе партхозноменклатуру страны(!!!) .
— сократила госдотации регионам. Главным образом от финансирования из «центра» были отстранены и, соответственно, пострадали: нечерноземье, традиционно русские области. Местные-местечковые национальные элиты республик незамедлительно освоили «науку» «стимулирования» «центра» в выделении госдотаций и дополнительных фондов. С этого времени статистика стала тем, чем она является до сих пор – «большой ложью», ведь региональные партэлиты ещё тогда обучились на неё «влиять» успешно для себя. В результате нацокраины стали жить богаче и вольготнее, чем центральные русские регионы. Принцип справедливости и соразмерности системно нарушался.
«Реформа» проводилась антисистемно, то есть так, как всё делают выше-обозначенные товарищи: «не так», то есть непоследовательно, некомпетентно, несистемно и даже некомплексно. «Реформа» вылилась в бессознательное, бессмысленное, то есть никак и ничем не оправданное, заимствование отдельных элементов западной модели экономики.
1. Роль и относительная независимость от «центра» номенклатуры среднего звена (особенно в национальных республиках) существенно возросла, а сама модель народовластия практически умерла.
2. Хозяйственным предприятиям дали значительную самостоятельность, но её не согласовали с директивным отраслевым и ведомственным руководством, в результате интересы министерств-ведомств были противопоставлены интересам конкретных предприятий.
3. Начал широко внедряться так называемый хозрасчет на предприятиях. Прибыль и рентабельность становились главными показателями эффективности работы, но(!) – прибыль каждого отдельного предприятия, вычлененного из отрасли в целом. Социалистические предприятия в социалистическом государстве искусственно загонялись в капиталистическую модель существования, подстёгивая, с одной стороны, конкурентность, а, с другой стороны, заставляя руководителей предприятий изобретать «способы» влияния на директивные плановые показатели. В результате предприятия, мягко говоря, оказывались в неравном положении: одно работало, а другое занижало себе плановые нормативы.
4. Было сокращено число плановых показателей с 30 до 9 шт., но «додумались» убрать главные-существенные показатели:
— себестоимость продукции;
— уровень производительности труда;
— количество занятых на предприятии;
— среднюю заработную плату.
— натуральные показатели были полностью заменены на цифровые-стоимостные, которыми можно было в значительной мере искусственно варьировать
Ещё раз подчеркнём, что прибыль и рентабельность стали главными-первоприоритетными показателями при оценке качества работы предприятия, притом, что содержательно-смысловое наполнение этих показателей в рыночной капэкономике и в советском плановом социально-ориентированном хозяйстве коренным образом отличалось: как водится у тех, кто всё делает «не так» — совместили несовместимое. Такое механистическое неувязываемое смешивание понятий, естественно, породило когнитивный диссонанс у советских экономистов, привыкших (справедливо) считать прибыль атрибутом-целью капэкономики.
Сама «идея» конвергенции социализма и капитализма, которая тогда начала закрадываться в полусознание советской номенклатуры, подтолкнула «реформу», которая на западе до сих пор называется «реформой Либермана» (никакого Косыгина и в помине нет(!) – попробуем догадаться, почему так!), в сторону попытки «улучшить» социализм искусственными вкраплениями элементов капитализма. До сих пор многие современные прогрессивные экономисты бредят понятием «смешанной» экономики, под которой они буквально понимают «смешение» сущностей, часто показывая пальцем на Китай и не понимая, что там, в Китае, есть «китайская специфика» в виде, в том числе, регулярной децимации богатых окапиталистившихся мандаринов и активной-убедительной «работы» (без ведома ли КПК?) китайских «триад» с убегающими за кордон миллиардерами за пределами Китая.
«Идея» конвергенции социализма и досоциального по своей сути капитализма произрастает от глубинного непонимания сущности социализма как социальной(!) системы, развитие которой есть совершенствование человека и межчеловеческих отношений. Экономический догмат марксизма о приоритетности материально-технической базы над социальностью отношений многим застилал сознание: руководители КПСС через призму марксовского «научного коммунизма» видели одинаковость производительных сил при капитализме и при социализме, и не ведали разницы в качественности отношений в разных системах. Капитализм «культивирует» конкурентную конфликтность, межчеловеческую борьбу – уровень досоциальной системы животного царства. Социализм в его истинном народном проявлении есть Царство человека социального, социализм несёт народу, всем и каждому — культуру человечно-социальных, комплементарных, взаимопомогающих отношений. Социалистическое соревнование принципиально отличается от конкуренции тем, что человеки всегда едины в главном – в человечной социальности – и соревнуются в способах и методах по достижению единой на всех идеальной цели – совершенствование социальности в межчеловеческих связях. Цель – идеальный коммунизм как Царствие Небесное, а на земле – совершенное общество совершенных по качеству человеков. Никакой конвергенции между правильно понимаемым социализмом и досоциальным капитализмом быть не может в принципе. Маркс «сумел» отделить людей от отношений между людьми! Людей в качестве рабсилы Маркс «поместил» в саморазвивающиеся материальные производительные силы наравне со средствами и предметами труда, а межчеловеческие(!) трудовые отношения «Маркс-учёный» поместил в отделённые производственные отношения, которые пассивно тащатся на верёвке истмата локомотивными производительными силами. Факторы, определяющие качество межчеловеческих отношений, Маркс назвал надстройкой над экономическим матербазисом, идеологию, определяющую мотивацию(!), «записал» в служанки и в продажные девки. Дуа(э)льное расчленённое сознание Маркса – «наследника всех своих родных» — не позволило ему «увидеть» человеческое общество как систему межчеловеческих едино-взаимосвязных отношений, благодаря которым человек накапливает опыт и знания и является, собственно, человеком, а не примато-животным, к которому можно и должно применять бихевиоризм в полной дрессирующей мере. Отделить человека-тело от общества, от общественных отношений, частью которых являются отношения собственности, можно лишь от о-о-о-чень зловредного умысла. Анализ без синтеза приходит известно откуда: из анала.
Неумеренное ортодоксальное марксование (сионимы – троцкизм, хрущизм) задало ложный материально-целевой тренд, и «догонка и перегонка» Америки по уровню материального потребления породила «потребительский позднесоветский социализм», который не есть социальная система, ибо в системе социального уровня эволюции — потребление носит важный, но субсидиарный характер. «Потребительский» несоциализм позднего СССР вырастил типаж «совка», который позволил омещанившейся номенклатуре загубить социалистическую страну.
В общем, реформаторы-косыгинцы, с «мягкой подачи» умных экспертов (косвенная власть!) во главе с т. Либерманом, решили на западе поискать элементы рынка и частной собственности — то, что сами же убили в середине 50-х у себя дома, горе-реформаторы додумались капитализмом улучшить «несовершенный» социализм (сифилисом подлечить триппер). Уже в годы «перестройки» другие «реформаторы», тоже с «мягкой подачи» западных экспертов, кричали: больше рынка – больше социализма. Ошибки (или злой умысел) в теории и в методологии – дорого обходятся нашему народу. Когда теряется мера – дурь дураков и вред врагов становятся безмерными.
Рынок при нормальном социализме не живёт сам по себе, не является отдельным инородным включением. Социалистический рынок – это эквивалентные и возмездные отношения в рамках соразмерной подсистемы, работающей в единстве и взаимности с цельной народо-хозяйственной системой. Единство и взаимность рыночной части общенародной хозяйственной системы заключается в единстве целей, единой иерархии ценностей, в общности социальной среды. Рыночная часть единой системы совекторно, единоидейно работает на общее социально-социалистическое дело. Вместе – за одно!
Для того, чтобы реформа была успешной, она должна была быть цельной, системной, а для этого нужно было понимать, что она проводится в социалистическом обществе, и чётко представлять себе, что есть такое социализм. Без этого понимания ни одна реформа не могла подняться до концептуального уровня.
Теоретического понимания, что есть социализм, у руководства Советского Союза не было, и как результат — реформирование-контрреформирование в 60-е годы — становилось шараханьем из стороны в сторону, пытались создать псевдо-рынок вместо укрепления реальной цельной народно-хозяйственной социалистической системы. Сама пропаганда идеи того, что наши доморощенные (корни недостатков – в 50-х!) недостатки можно и нужно выкорчёвывать западными методами, что всё лучшее – там, на западе, что мы – вечно-догоняющие — всё это, умноженное во много раз «инженерами человеческих душ» и вброшенное в коллективное сознание народа «идеологами» из идеологического отдела ЦК КПСС — стало миной замедленного социального действия, которая «рванула» в конце 80-х. Образ капитализма с его «тремя сотнями сортов колбасы», для многих жертв такой обработки мозгов стал притягательнее, чем «дым Отечества». К концу 80-х люди искренне полагали, что социализм, смешанный(!) с капитализмом, есть совершенная социально-экономическая система, что останутся все плюсы социализма — бесплатная медицина, образование, вся социалка, соцгарантии, забота о простом человеке — и при этом появится весь набор желанных капиталистических благ: матер-изобилие для всех (ну, прям марксовский изобильно-рогатый коммунизм!), свободные поездки по всему миру (за доллары, выменянные по курсу: 70 копеек за один доллар!) в туристических и познавательных целях, западные машины, яхты и Бог знает, что ещё. Капитализм виделся как европо-рекламный, но никак не гондурасско-бандустанский. Номенклатура (в основном глупенькие, точечно и ювелирно управляемые зло-умненькими) вводила в иллюзорное заблуждение и себя, и народ. Неадекватная элита – это всегда беда для страны. Вместо того, чтобы покопаться в своей недалёкой истории, нащупать меру частного и целого, включить творчество трудовых коллективов и действительно преображаться, процветая, и процветать, преображаясь, узко-полусознательная элита пошла по самому тупому пути заимствования чуждого. Введение так называемой хозрасчётной самостоятельности, а, по сути, эго-отделённости отдельных предприятий, начиная с конца 60-х начало взращивать тип частно-группового коллективно-эгоистичного, а вскоре — частно-индивидуального «советского лавочника». Эти «лавочники», накопившие «чёрные» деньги и возжелавшие политически-адекватной доли власти, стали бессознательным тараном русской смуты, которая угробила Советский Союз — и до сих пор гробит Россию.
При Сталине акцент делался на снижении себестоимости (за это давали премии!), а при Косыгине (уши либро-Либермана?) главной стала прибыль в денежном эквиваленте! Если ориентир – прибыль, то какое «хозрасчётное» предприятие будет производить недорогие, нужные народу продукты, когда легче произвести только дорогое, не особо оглядываясь на себестоимость! Началось массовое «вымывание» дешёвых товаров, дефицит стал править бал и заказывать музыку – похоронный марш для Советского Союза.
Директора предприятий и к ним приближённые сбытовики получили возможность непропорционально, несоразмерно, несправедливо обогащаться, психология самоизбранности набирала обороты, идеология справедливости вместе с Идеей справедливости была задвинута «куда-подальше». Нарождающаяся в недрах социалистического общества частная-теневая собственность не была частной, а была на западный манер приватной квазисобственностью, она не была честно-трудовой, но имела изначально криминальную «теневую» природу-генезис. Парадокс состоял в том, что «советский лавочник», реально трудясь(!), работал на частно-клановую антисоциалистическую криминальную квазисобственность. СССР к концу 80-х годов превратился в «страну осужденной собственности» (подробнее «Страна осужденной собственности», А.Рязанов, 2000 год).
«Приватизация» общенародной собственности, неявно, тихой сапой, неформально, «под крышей» партструктур — началась не в 90-е годы, а с конца 70-х!!! Именно этот факт позволил «младореформаторам» во главе с Чубайсом безнаказанно проводить свою «большую» прихватизацию. У чубайсообразных и прочих коховидных гауляйтеров были тысячи и тысячи союзников, которые, визжа от корыстной полицайской жадности, помогали гауляйтерам разворовывать свою(!) великую(!) страну, не понимая, что пилят сук, на котором сидят сами.
К началу брежневской эпохи в Советском Союзе начался Золотой век номенклатуры — прямая аналогия с Золотым веком дворянства: безнаказанность, безответственность, бесперспективность.
Партхозэлита постепенно превратилась в замкнутую полусословную касту, причем свою исключительность подчёркивала и поддерживала за счет удовлетворения эксклюзивных потребностей, имея привилегированный доступ к дефицитным ширпотребтоварам, которые завозились с запада. Ещё недавно единое-цельное общество искусственно разделилось по возможностям «достать» (какой дешёвый кошмар!) дефицит. Принадлежность к элите, к «лучшим людям» определялась не качествами человеков, не их пользой-нужностью обществу, а по доступу, по доступности их тела к источникам дефицитных мамоновозбуждающих примитивных вещей-шмоток. Вертикальные социальные лифты — основа основ общественного развития — начали закрываться. Партхозэлита, буквально прожирая будущее страны, убивала и страну, и своё будущее.
Реальная управленческая власть переместилась на средний уровень – обкомы, республики, ведомства. На этом среднем уровне частные интересы начали преобладать над обшими. Часть общества (самоизбранные) всё в большей и большей мере переставала быть органической частью целого народа. Партхозаппарат в своем групповом стремлении привилегированно потреблять начал целенаправленно срастаться с теневой криминальной экономикой.
Примитивизация и обмельчание интересов, а также совместные с криминальными теневиками делишки — всё это не могло не привести к морально-нравственной деградации верхушки парт-хоз-теневых клановых группировок, и, как следствие, к их полной неспособности адекватно видеть, оценивать, осознавать как внутригосударственные, так и внешнеполитические процессы.
Разумеется, народ всё видел, а что не видел – чувствовал. Часть народа, особенно в национальных республиках, начала быть задействована в теневой экономике. Кое-где эта теневая экономика так разрослась, что уже грань между теневой и просто-социалистической «экономиками» начала стираться. В тех регионах, где ещё официально «была крепка советская власть», там народ, понимая, что «рыба гниёт с головы», этому процессу «элитогниения» противопоставил «здоровый пофигизм» и мелкое утаскивание с работы всего, что можно утащить. «Несуны».
Трезвый анализ протекающих в тот период в СССР очень противоречивых процессов, того, что было сделано, того, что декларировалось, того, что планировалось быть сделанным, а также того, что должно было быть сделанным, но не было сделано, либо было сделано из рук вон плохо, так, что лучше бы совсем не делалось – позволяет заключить, что именно в это время Советский Союз, вернее его недальновидное (глупое) руководство, начал скатываться в сторону, противоположную курсу на народный социализм. Исторический шанс прорыва советского общества к народному социализму был упущен.
Но! Эта бесславная с точки зрения упущенных возможностей эпоха стала временем расцвета науки, образования, промышленного и жилищного строительства. Госсоциализм в то время ещё был инерционным социализмом, социализм преобладал в социальной среде и вдохновлял большинство. Люди, подавляющее большинство, жили, рожали детей, творили, учились, трудились с чувством социалистичности, общности, цельности. Вся так называемая «элита» со всеми чадами и домочадцами, с ближайшей обслугой, проэлитченой внутренним чувством гордыни-превосходства, составляла несколько сот тысяч, максимум полмиллиона семей. На всё население СССР – это сущая погрешность. Самоизбраннюки – они всегда в меньшинстве.
К концу 70-х научно-техническое, военно-промышленное, экономическое развитие Советского Союза вошло в острое противоречие с личностно-своевольными и мировоззренческими характеристиками управляющей элиты, потерявшей Русскую Идею справедливости, и вместе с ней – масштабно-стратегическое, объективное мировидение.
Социализм и капитализм в период своего реального исторического сосуществования имели одинаковую промышленную основу – индустриальный базис. Эти две системы соревновались-конкурировали. Конкуренция шла в трех областях.
1. Способ (метод) управления обществом.
2. Оборона – ВПК, т.е. за превосходство в военно-технической области.
3. В энергетике, т.е. в методах получения энергии.
Да, в совокупности с более совершенным методом социального управления, новые виды энергии могли бы дать прирост производительности труда. Но, высшей КПСС-номенклатуре, которая продавала на запад нефть-газ за доллары, из которых до 90 процентов оставляла себе же как будущую золотую подушку, для того, чтобы, окончательно перебравшись на запад, «вписаться» в глобальную элиту не с пустыми руками, — теория холодного ядерного синтеза И.С. Филимоненко, естественно была не нужна. Какой ядерный синтез, когда есть нефть и газ!
Кадры решают всё! От качества управленческих кадров зависит всё. Отбор во властную элиту не по социальному, не по меритократическому принципу, не по нужности целому народу неумолимым образом запускает процесс самоликвидации государства.
В брежневскую эпоху госсоциализм окончательно приобрел черты номенклатурного социализма, который, что называется, по определению, чужд народному социализму и по духу, и по форме. После прихода в кресло Генсека Брежнев отменил правило обязательной ротации партийных кадров высшего звена. Идея избранничества меньшинства естественным образом, мировоззренчески сблизила советскую номенклатуру (самоизбранную элиту) с западной элитой, исповедовавшей тот же принцип самоизбранности меньшинства и господства этого субъектного меньшинства над объектом – большинством. Общность миропонимания и идеологии самоизбранности автоматически привели к общности интересов. В результате: цели, задачи, ценности, интересы запада и советской верхушки в значительной мере совпали. Для кого-то вполне сознательно, но для большинства – бессознательно началась идеологическая непротиворечивость с западом. И «там», и «тут» учёные социологи «вдруг» заговорили о конвергенции социализма и капитализма. Но! Если запад чётко знал, что в области противоположных идеологических систем — социализма и капитализма — никакой взаимной дружбы быть не может, и что он, запад, просто-напросто хочет сожрать Россию, «как бы она ни называлась», то «наши» идеологические рулевые в большинстве своём были в тихом бессознательном неведении. Так бывает с теми «идеологами», кто теряет связь со своей идеей. На таком фоне в идеологическом отделе ЦК КПСС тихой сапой окопались откровенные наймиты запада. Они, изнутри, а запад — снаружи, стали синхронно разрушать Советский Союз, подавляя те ростки народовластия, которые были заложены в обществе еще в эпоху позднего Сталина. Госсоциализм принимал все более изощренные и уродливые формы номенклатурного потребительского сначала «не совсем», а затем «совсем не» социализма и все более отдалялся от народного социализма.
Важно понимать (для будущего!), что перетрансформация первичного госсоциализма либо в сторону капитализма (через промежуточную стадию господства номенклатуры), либо в сторону народного социализма – это не одномоментный акт. Это растянутый во времени (в поколениях!) процесс. И от конкретных действий конкретных людей в тот или иной момент историческая чаша весов склоняется в ту или иную сторону. До установления народного социализма, то есть до достижения социальной системой такой меры остойчивости, когда никакая зарвавшаяся часть не может сломать коллективное сознание, работающее на самовоспроизводство самосубъектности большинства — почти целого, до этого момента «социального невозврата» процесс нарастания самосубъектности народа и (главное!) процесс осознания этой своей самосубъектности народом — очень тонкий, взаимо-обратимый. Народ, как более инертная масса по сравнению с элитой, в переходный социалистический период до становления народного социализма, в полной мере не оказывает влияния на решающий курс. Этот переходный период для народа весьма уязвим. Пока народный социализм ещё не закрепился, и не сформировались устойчивые самовоспроизводящиеся народовластные механизмы контроля за элитой (а Советский Союз до этого состояния так и не дошёл!), вся социалистическая конструкция находится в опасности.
У Советского Союза не было времени сформировать народную элиту, отвечающую тем нравственным и идейным качествам, которые предъявляет народный социализм. Элита недоразвилась до уровня народного социализма и свалилась обратно в капитализм.
С эволюционной точки зрения это не беда. В конце концов, христианство имеет стаж 2000 лет со времен Нагорной проповеди, и до сих пор человечество не превратилось в общество святых.
Удивительно, с какой злобой многие добрые православные пастыри отзываются о социализме, который, по сравнению с тысячелетним христианством, есть просто младенец. Ну, подумаешь, младенец наделал в пеленку, это что, повод изрыгать дикие проклятья? Если подумать, сколько зла было сотворено с крестом или полумесяцем в руках и именем Бога, то социалистический младенец покажется агнцем божьим.
Победившая в 60-е годы номенклатура (победа части над целым народом!) юридически закрепила свою власть в 6-й статье Конституции развитого социализма. Начиная с 1977 г. все решения в ЦК КПСС принимались в функциональных отделах ЦК. На Пленумы даже выработка решений не возлагалась. Пленум ЦК лишь формально одобрял уже принятые и частично исполняемые решения. Принцип избранности в выработке и принятии государственно-значимых решений усугубился. Узкая кучка на самой верхушке КПСС окончательно обособилась от массы. Высшая элита составила порядка 6-7 тысяч человек, и она начала самовоспроизводить себя замкнутым на себя же образом. «Проклятая каста» дорвалась до власти.
Принцип избранничества и кастовой элитарности естественным образом породил общее старение элиты и, поскольку элита перестала воспроизводиться по социальному меритократическому признаку, то проявился кадровый застой и общая деградация управленческих кадров. Как только элита начинает воспроизводиться по биологическому, семейному, клановому принципу, становится кастой, она сразу же перестает соответствовать уровню требований времени. Брежнев и его друзья потеряли Идею, малый масштаб сознания заставлял их смотреть в будущее широко закрытыми глазами.
Да, номенклатура родилась не при Брежневе, и даже не при Хрущеве, а в самом начале 20-х годов, когда Сталин ещё толком не был Сталиным — как его все знают. Но! При Сталине член номенклатуры имел некие дополнительные права (по сравнению с простым человеком) и дополнительные обязанности. Т.е. принцип равенства прав и обязанностей (мера!) для всех, в том числе для номенклатурных работников (принцип справедливости в действии!), при Сталине четко соблюдался. Номенклатурщик при Сталине отвечал за вверенный ему участок работы в буквальном смысле слова головой. И он был номенклатурщиком лишь постольку, поскольку он служил Родине и народу. Т.е. гарантией его экономических номенклатурных привилегий (расширенная квартира, персональная машина, госдача…) была его честная и часто жертвенная до самоотдачи жизнь ради народа. Это была служилая группа, где требования к качеству человека были очень высокими.
Все есть яд, и все есть лекарство, вопрос в мере!
Свои привилегии при Сталине номенклатурщик терял, как только по каким-то причинам выбывал из строя. Детям привилегии не передавались. В номенклатуру (в элиту) при Сталине отбор шел по социально-нужному принципу. Т.е. по личным качествам, а не по протекции. Эта система хорошо работала до тех пор, пока верховно-блюстительная власть (Сталин и его ближайшее окружение) сама была идейной, масштабной, и в этой системе в послевоенный период отчетливо начали проявляться признаки народного социализма. Но! Только сам народный социализм с его гармоничной и, главное (!), самоподдерживающей самовоспроизводимой народовластью и вертикальными лифтами системно становится гарантом от монополизации власти номенклатурой. Это – по аналогии с частной собственностью. Не сама частная собственность есть априори зло, а её неумеренное разрастание, монополизация и, как следствие, превращение в приватно-отделённую квазисобственность. Социализм, доразвившийся до народного социализма, контролирует сам себя, устанавливает неоткатываемую назад самоподдерживающуюся народовластную систему, в которой субъективный фактор исключается объективной системностью отношений-связей системы. Качественный скачок в развитии социализма, после которого, можно сказать, народный социализм входит в свои властные права, это доразвитие народа до осознания самосубъектности и становление народа субъектом действия. Нельзя стать субъектом власти, не осознавая принципа работы властных отношений. Такого качества наш СССР-овский госсоциализм не смог достигнуть никогда. И при Сталине народ в значительной степени был объектом, которым управляла, да, идейная, преданная (в большинстве) народу, элита. Но это был не народный социализм. И поэтому после Сталина, когда к власти пришли хрущетроцкисты, сразу же началась смена курса.
Да, окончательно номенклатура осознала себя как класс при Брежневе, и при Брежневе она ещё активно хотела управлять страной. Верхушка КПСС стала очень ревностно относиться к тому, что говорят о них не только на западе, но и «в народе». А «в народе» говорили очень разное. Поэтому руководство страны попыталось кое-что исправить – в 70-х поработали над восстановлением власти «центра», в некоторых отраслях вернулись к натуральным показателям, в целом улучшилось качество планирования. Но – кадры решают всё! — кадровый застой давал о себе знать. Поток нефтедолларов, начиная с 1974 года, окончательно «расслабил» брежневскую элиту, управляли «по инерции»: никого всерьёз не волновало, что производительность труда в целом и общем упала в два раза, что доля ручного труда в разных отраслях составляла от 50 до 70 процентов, что вместо уничтоженной под корень в конце 40-х годов оргпреступности — искусственно, силами МВД, «вырастили» новую оргпреступность, в которой тон задавали «подкрышные» «воры в законе» – выходцы из Закавказья и Средней Азии, что доля от доходов ТЭК превысила половину и т.д.. После решения на самом верху (с подачи экспертов? косвенная власть?) о прекращении развития собственного парка ЭВМ — к 80-м годам СССР принципиально отстал в этой ключевой области от запада.
Давно подмечено, что люди делятся на тех, кто выполняет какие-либо действия, и на тех, кто указывает первым, что именно нужно делать. Т.е. одна часть – управленцы. Они обычно есть субъект. И есть управляемые. Они, обычно, есть объект в управленческих отношениях. До тех пор, пока одни будут осознавать смысл своих действий и будут указывать другим, что эти другие должны бессознательно — либо в слепой вере, либо подчиняясь воздействию стимула — делать, всегда будет несправедливость, противостояние, противоборство, классовые антагонизмы и, как следствие — эксплуатация. Всегда будет риск злоупотребления властью. Хорошо, если господин-товарищ начальник добрый и справедливый, тогда подчиненные (чернь, челядь, холопы, слуги, рабочие, зависимые, народные массы) живут хорошо, размножаются, вроде бы, даже счастливы (в своем бессознательном счастьи). Домашние животные тоже хорошо живут, когда их хозяева «добрые» и о них хорошо заботятся.
А если господин-товарищ начальник (царь-король, президент со своей «семьёй», генсек, директор завода, начальник отдела, и т.д.) окажется плохим, с дурным характером, или же на него кто-то нехороший будет дурно влиять. Тогда подчиненные стонут, выживают-вымирают, копят злобу и ненависть, точат вилы и т.д. Что, жизнь – игра в рулетку? Какой начальник попадётся? Был Сталин мудр и дальновиден, Советский Союз развивался, русская цивилизация расширялась. Пришёл взбалмошный Хрущёв; затем успокоенный Брежнев и что? Конец социализму, что ли?
В любом обществе до стадии народного социализма всегда возможна ситуация в управлении обществом, когда «я начальник – ты дурак, ты начальник – я дурак».
Кто ветру указывает, куда дуть? Кто дождю указывает, когда лить? Правильно, есть закономерности, в соответствии с которыми процессы должны происходить. Объективность, не зависящая от мнения начальника, доброго или злого.
Любое общество (до народного социализма), по сути, есть дочеловеческое общество именно потому, что в дочеловеческом обществе одни люди-человеки указывают другим людям-человекам, что тем делать. Т.е. часть (чаще всего меньшая) живет в более-менее сознательном состоянии, со своей волей, неважно злой или доброй. А часть (чаще всего большая) живёт на уровне животных (в полубессознательном состоянии), исполняя указания первых.
Субъектность народа, осознанность себя цельным коллективным субъектом – главный квалифицирующий признак народного социализма. Он характеризуется тем, что сам народ, т.е. все и каждый человек (в реальности не менее 61,8%, т.е. большая часть по золотому сечению, по золотой пропорции!) осознаёт себя исполнителем не чужой (пусть и доброй, полезной) воли, а своей собственной, идеей мотивированной.
Всё сказанное о народном социализме вовсе не означает, что при народном социализме не будет управляющих процессами и, соответственно, тех, кто исполняет указания начальников. Начальники и подчинённые будут всегда, ибо иерархичность есть один из принципов устроения бытия. И когда ангел (часть) восстаёт на Бога, на божественное устроение (на целое), это есть зло как искажение добра. Принципиально, чтобы позиция человека в иерархической социальной лестнице была адекватна, соответствовала, находилась в соразмерности с его, человека, пропорциональной нужностью-важностью для целого, в социальном масштабе – для народа. Сапожник должен шить сапоги, а пирожник – печь пироги. И тот, и другой должны (в идеале) любить свою работу, делать её с удовольствием, то есть не быть отчуждёнными от процесса труда, осознавать важность своего вклада в общее народное дело и получать от общества обратную связь в виде высокой оценки их трудового вклада. Только форменные идиоты (или форменные ортодоксальные марксисты, то есть троцкисты) могут предлагать всех уравнять до такой степени, чтобы все делали всё. Да, нормальный человек не есть робот, ему может и, по-хорошему, должно нравиться уметь творить по-разному, и всегда – с удовольствием, с творческим огоньком. Древневедические идеологи полагали, что достойный мужчина должен для полноты раскрытия себя за свою земную жизнь освоить 64 профессии как функции: хороший муж, хороший отец, хороший сын, хороший друг, хороший плотник и т.д. Но, всё — с любовью и по доброй воле. При этом, человек должен быть в какой-то области мастером, лучшим. Профессиональный дипломат, или профессор ВУЗа, или доктор, или воспитатель детсада при народном социализме должен быть и хорошим другом, и сыном (дочерью), и может с удовольствием у себя на даче грядку вскопать (одним из развлечений Сталина было работать в саду), но не должно путать хобби и профессию. Да, человек не должен быть привязан кандалами к профессии, но, чтобы быть хорошим профессионалом, подготовка должна быть немалая.
Увы, классики – товарищ Маркс-Энгельс – в своих трудах довольно невнятно (не первоочевидно) высказались о связи, по их учению, между уничтожением частной-приватной собственности как зла, как явления, как феномена с так называемым полным отсутствием в обществе разделения труда. Вернее, об уничтожении частной собственности (точнее – приватной собственности, термин «приватная собственность» переведена на русский язык как «частная собственность» не точно, не правильно, не содержательно), этого зловредного явления товарищ Маркс-Энгельс высказался очень даже однозачно: уничтожить – и всё! А вот об условиях (исчезновение из общества разделения труда), при которых это уничтожение частной собственности должно случиться, классики написали не так подробно, не так очевидно, в других работах, которые большинство стойких марксистов, понятное дело, не читали. Стойким марксистам некогда читать ПСС своего идеологического начальника, они слишком заняты практическим делом – уничтожают приватную собственность — и частных тружеников-собственников заодно. И невдомёк им, что уничтожать эту приватную собственность, по Марксу-Энгельсу, нужно лишь тогда, когда общество полностью преодолеет «недостаток» разделения труда: все будут делать всё! Пока в обществе есть разделение труда – существование частной собственности «оправдано» и необходимо! Кто из стойких ультра-марксистов, уничтожавших полторы сотни лет гадину-частную собственность, об этом знал-читал? Явно немногие, а уничтожать – все мастера, одни только троцко-проделки Хрущёва — чего стоили Советскому Союзу! Выглядит так, как будто Маркс-Энгельс выдвинули на первый план задачу уничтожения частной собственности с целью разрушения государств силами граждан самих же государств, а невыполнимое в реальности условие – отсутствие разделения труда в обществе — задвинули мелким шрифтом в другие, не столь популярные как «Манифест» работы. Так обычно делают в хитрых договорах, например, кредитных, чтобы и гешефт сделать, и в обратку тумаков не получить.
Так и хочется спросить ортодоксальных марксовидных разрушителей-уничтожителей трудовой малой честной-частной, никакой не приватной, собственности в СССР, а как вы себе представляете общество, реальное человеческое, без какого бы то ни было разделения труда? Как социальный однородный хаос? Или вы, по реальной рекомендации т. Энгельса, частенько до обеда трудились, скажем, в идеологическом отделе ЦК КПСС, а после обеда в шахте вагонетку с углём таскали? Или никто не читал классиков? По принципу: я Пастернака не читал, но скажу?
Каждый день, когда ты не движешься вперёд, ты движешься назад, ибо жизнь идёт вперёд. Хочешь жить – будь живым, двигайся, развивайся вместе с жизнью. Социализм – это негэнтропийный, созидательный, сотворительный, соборный процесс, он сам «не случается», его нужно постоянно продвигать, социализм нужно постоянно строить. Как только он перестаёт развиваться – он начинает стагнировать. Энтропия – никогда не спит, а заклятые друзья с запада — делают своё асоциальное, асоциалистическое дело перманентно.
Нормальная, здоровая жизнь – строительство народного социализма как единственно возможной человечной системы — идет размеренно и гармонично, когда она наполнена справедливостью-мерой. Нашли-нащупали гармоничную меру между идейно-нравственной мотивацией, морально-политической и материальной стимуляцией при позднем Сталине – был результат. Контуры народного социализма обозначились и толкали советское общество ещё минимум пару десятилетий после того, как Хрущев и его хруще-команда (троцко-банда) свернули и меру, и гармонию.
Ключик к народному социализму – это мобилизация народных масс на активное, осознанное творческое со-участие в социалистическом строительстве. Идейно-политическая работа должна стать делом самого идейно-наполненного, идейно-структурированного, идейно-субъектного народа. Сам – субъект, сам – объект. Целое – управляет целым, власть целого – над целым.
Точка невозврата, момент, с которого безусловно и необратимо начинается народный социализм, есть полноценное включение масс, т.е. единого-цельного народа (его квалифицированного большинства) в сознательное, субъектное, наполненное Идеей общенародности каждодневное жизне-бытие.
Поскольку бытие и сознание едины и соразмерены (пора уже в 21 веке положить конец спору по «основному вопросу философии»), то общество, достигнув в своём большинстве (минимум — 2/3) состояния единства (человека) и цельности (народа), цельное в своей идейности (мотивации), сможет саморегулировать само себя в поступательном процессе дальнейшего совершенствования (совершенство – бесконечно!) своих же внутренних отношений: часть – часть и часть – целое.
Субъектность народа (народных масс) включает в себя три обязательных составных элемента (троица!).
1) Умение-способность каждого из этой массы (не менее 2/3) осознанно различать добро и зло как искажённое добро.
2) Сознательный выбор добра.
3) Чувство сопричастности себя (малой частицы) к большому единому народу (Целому), то есть цельная система общественных отношений-связей.
Такое количество (2/3 и более) качества человеческой массы, структурированной в единую систему единой идеей (Русская Идея справедливости-меры), создает плотность идейного поля сети сознания, не позволяющее недочеловекам с патологией психики (психопатам) физически пролезать наверх и делать карьеру. Социальные лифты – для социальных человеков!
Недочеловек есть, как раз, тот, кто:
1) не различает добра и зла;
2) сознательно не способен встать на сторону добра;
3) не чувствует себя неотъемлемой частью общества.
Вовсе не обязательно этот недочеловек есть плохой людь. Он может быть хорошим, положительным, активным, даже образованным и т.д. Но! В случае, если он не удовлетворяет сразу всем трем критериям человечности (троица!), то в любой момент он может, без злого умысла, по несознанке, начать работать (отдать свою волю!) на более сильных и сознательно проводящих в жизнь свою умышляющую волю (часто злую волю!) главнюков.
Путь человека, для чего, собственно, ему и даются земные жизни, это, после всяко-разных жизненных перипетий, осознать себя и свою свободную, мятущуюся волю, довоспитать себя до уровня ангельской служебной воли. Довоспитать – донапитать себя божественностью, божественной волей! Человеку свойственно ошибаться. Поэтому свою умысленно-свободную волю он не всегда направляет в правильную, обусловленную вселенским промыслительным развитием, сторону. Частенько отклоняется от мирозданческого вектора. Страдает. Болеет. Набивает шишки. Постепенно понимает. Возвращается в правильное русло. И так, методом последовательных приближений постепенно (не за одну-единственную-короткую жизнь!) выходит на столбовую дорогу к Богу – возвращение поблукавшей части (блудного сына) к Целому. Т.е. возвращается к своему истинному «Я», которое и есть частица Творца. Т.е. возвращается к себе самому. Домой. В изначальное состояние у-мира-творения. Человек эту утерянную связь должен свободно (сам! свобода воли! совместно с себе подобными!) восстановить в полном-изначальном объеме. Вернуть себя в «утерянный рай». Подняться до уровня социальной человечности как категории.
Человек культурный, сознательно-социалистический есть обладатель вышеперечисленных качеств. В каждой конкретной жизненной ситуации он твердо знает, что такое хорошо, а что такое плохо. И сознательно действует в соответствии с хорошим сценарием. Безупречно различать добро и зло ему помогает четко выработанное воспитанием и образованием чувство такта, меры и справедливости. Такой человек в разном проявленном (в различных явлениях) видит идеальное единое и соотносит часть с целым соразмерно. Такому человеку не нужно каждый раз объяснять, что общее выше частного, что неэквивалентный обмен в свою эгопользу есть зло. Он, как часть единого-цельного общего (мы-народа!) всегда знает, что, делая для общества добро, делаешь добро и для себя (обратное не всегда верно, даже чаще — неверно).
Верить в Бога – это не значит истово пожирать просвирки и таранить лбом раки. Вера без дел мертва. Верить – это значит безусловно знать, что твоё изначальное «Я» — в Первотворце, и всю свою земную жизнь (жизни!) сознательно стремиться в это совершенное состояние. Стремиться в идеальное Царствие Небесное, попутно сотворяя на Земле совершенный материальный Рай.
Александр Рязанов
